Дуремар выбежал на улицу и увидел стоящего на крыше дома аиста. Тот, видимо, выбирал место для гнезда. — Послушайте, уважаемый, — вежливо обратился к нему Дуремар, — помогите мне в одном срочном деле: надо подтвердить, что синьор Карабас Барабас — хороший человек.

— Извините, — ответил учтивый аист, — я с радостью помог бы вам, но, к сожалению, я ещё не знаком с этим господином.

Недалеко щипала траву коза.

— Привет, — обратился к ней Дуремар, — я тебе хорошо заплачу, пойдём со мной в суд, и ты проблеешь несколько хороших слов про Карабаса Барабаса.

Коза подняла голову, странно посмотрела на говорившего и неожиданно боднула его.

— Ой, больно! — скорчился от удара Дуремар.

— А мне, думаешь, не больно было, когда Карабас ни за что ни про что ударил меня плёткой? — спросила коза.

Прихрамывая, Дуремар поспешил от нее отойти.

Посреди площади в большой луже лежала свинья.

— Эй, ты! Пойдём в суд. Там хрюкнешь пару добрых слов о Карабасе и получишь пару золотых монет, — пообещал Дуремар.

— Не хочу влезать в грязную историю, — лениво ответила свинья.

— Но ты и так лежишь в грязи! — удивился продавец пиявок.

— Это чистая грязь — вода да глина, от неё легко отмыться. А соврёшь — никогда не отмоешься.

Что было делать? А время шло.

Тут Дуремар увидел стайку воробьев. Сачок у него всегда был с собой. Минута — и один из воробьев был пойман и зажат в кулаке.

— Ты что делаешь? — возмутился воробей. — Большой, да? Сильный, да?! Свободу мою ограничил? Зачем?!

— Пойдём в суд, там ты кое-что прочирикаешь, — объяснил Дуремар.

— А что я буду с этого иметь?

— Куплю тебе булку.

— Две булки, — потребовал воробей.

— Ладно, — согласился Дуремар, — скажешь, что господин Карабас любит птиц...

— Есть в жареном виде! — сердито докончил начатую фразу воробей.

— Да нет же, всё наоборот, — с досадой перебил его Дуремар, — скажешь, что он хороший!

— Три булки, — повысил цену воробей, — что делать семью кормить надо, — и он пожал крылышками.

— Ладно, — согласился Дуремар.

Перед ними была дверь суда. Воробей дёрнулся в кулаке и спросил:

— Ты меня и в суде будешь так держать? И кто мне тогда поверит? Дай мне свободу!

— А ты не улизнёшь? — засомневался Дуремар.

— Ты мне не веришь?! — рассердился воробей. — Даю честное воробьиное слово, что не улечу!

Продавец пиявок разжал кулак, и птица с криком «воробьи не продаются!» — улетела.

— Ну и обманщик, — возмутился Дуремар, — надо же быть таким вруном!

Идти в суд не хотелось. Карабас и лиса опять станут его ругать. Он повернулся и побрёл домой.

Ни у того, ни у другого претендента на владение театром третьего свидетеля не было. Но тут произошло неожиданное событие. В открытое окошко влетел попугай и сел на скамейку, рядом с Буратино.

— Перико?! — удивился мальчик. — Как я рад тебя видеть! Как ты...

Но его перебил судья:

— Вопросы будете задавать потом. Насколько я понимаю, это ваш третий опоздавший свидетель?

— Да! Да! Да! — закричали все куклы, а Артемон залаял.

— Перико, скажи, как ты относишься к моему папе Карло? — торжественно спросил Буратино.

— Восхитительно! — ответил попугай и добавил: — Поскольку он воспитал такого хорошего сына, как ты.

И в подтверждение своих слов перелетел на плечо старику и стал тереться клювом о его небритую щеку, приговаривая:

— Папочка, папочка...

— Ура! — закричали зрители, а судья сразу подписал бумагу и поставил печать.

Теперь завещание вступило в силу и театр «Молния» стал законно принадлежать шарманщику Карло. Зрители с поздравлениями окружили счастливого старика, а Буратино не терпелось расспросить Перико, как ему удалось удрать от злодея Фырдыбаса.

— Все очень просто, — объяснил попугай, — ты подпилил клетку, Фырдыбас этого не заметил, взял меня в плавание, чтобы утопить на самом глубоком месте. Когда корабль взорвался, клетка лопнула, а я никак не пострадал и улетел. Чайки сказали мне, что ты здесь. Вот и все.

— А что стало с сундучком?

— Он лежит на дне моря.

— Ну и ладно, — сказал Буратино.

В это время синьор Карабас Барабас, лиса Алиса и кот Базилио встали со своих мест в первом ряду и медленно направились к выходу.

Им никто не мешал. Все их сторонились.

Теперь их компания увеличилась — на плече у папы Карло сидел попугай Перико, а Мальвина держала за лапку обезьянку Мону.

И со всех сторон их окружали плотным дружеским кольцом куклы — артисты театра «Молния». Они совсем замучили бы своими расспросами растроганного папу Карло, если бы Мальвина не спасла его и не объяснила, что папа Карло нуждается в отдыхе.

— Вот мы, наконец, и дома, — сказал папа Карло.

<< Назад

Вперед >>